Re: Re: К истории кварков ...

Ф. В. Ткачев
Институт ядерных исследований РАН
Москва 117312
Российская Федерация

Явление публике статьи Бориса Струминского [1] в работе [2] вызвало отклик [3], который весьма удивил меня топорной попыткой «передернуть» свидетельства, собранные в [2]. Я вынужден опубликовать эти заметки во избежание ситуации, когда кто-либо пожелает сослаться на работу [3] как на якобы опровергающую «Одну Ложную Ревизию» (“One False Revision”; здесь и далее в кавычках цитируются слова и фразы из работы [3]; в скобках по мере необходимости приводятся точные цитаты на языке оригинала, тоже в кавычках).

Текст [3] начинается с широкой картины того, как «по общему мнению, советский вклад был сделан в» (“was generally believed that the Soviet contribution was made in”) работе Боголюбова, Струминского и Тавхелидзе. Затем утверждается, что это «мнение» (“opinion” — термин самого г-на Петрова) «было оспорено в весьма сильных выражениях» (“was contested in very strong terms”) в работе [2]. Ну что же, мнения — это мнения, а факты — это факты. Если факт существования сольной работы Струминского как-то подрывает «мнение», то тем хуже для «мнения». Мы же физики?

После этого деконструкция работы [2] достигает апофеоза в заявлении, что «автор работы» [2] подвел читателя к «неявному, но фактическому» (“implicit but factual”; чтобы это значило?) «выводу» (“conclusion”). Этот «вывод», который г-н Петров некоторым образом извлек из работы [2] — и снова оформил жирным курсивом, — состоит в том, что «Н. Н. Боголюбов совершил аморальный поступок: он “примазался” к открытию Струминского» (“N.N. Bogoliubov committed an immoral deed: he «hanged on» Struminsky's discovery”). Г-н Петров не объясняет, как именно он пришел к такому выводу, потому что другие люди (по крайней мере те, с которыми я обсуждал этот вопрос) приходят к другому выводу из свидетельств в работе [2], а именно, что Н. Н. Боголюбов заслуживает, скорее, уважения за разрешение своему аспиранту опубликовать работу [1] соло. Тогда как более подходящей мишенью для обвинений в аморальности являются те, кто на протяжении ряда лет после кончины Струминского и Боголюбова проводили скоординированную кампанию по вычеркиванию имени Б. В. Струминского из истории о «советском вкладе» в открытие цвета кварков и замене его другим именем.

(Кстати о вычеркиваниях. Обозвать меня «доморощенным Шерлоком Холмсом» (“home-bred Sherlock Holmes”) — явно недостаточно, чтобы объяснить, каким образом каталожные карточки на имя Струминского изчезли из библиотечного каталога при входе в библиотеку ОИЯИ — этот факт был проверен независимо по моей просьбе. Г-ну Петрову следует попытаться снова.)

Из сказанного следует, что «тяжелые богохульные ругательства» (“grave and blasphemous invectives”), упомянутые вверху страницы 3 текста [3], суть собственное изобретение г-на Петрова.

В списке «соображений» (“considerations”) на страницах 3 и 4 г-н Петров представляет свидетельства о том, как сильно Струминский уважал своего научного руководителя, как никто из «учеников и сотрудников» (“disciples and co-workers”) Боголюбова никогда не сомневался в его порядочности, и т.п. Особой причины сомневаться во всем этом нет, даже если нельзя принимать на веру чьи-либо (особенно людей в подчиненных позициях) публичные высказывания о могущественном советском академике и директоре. По пути г-н Петров фиксирует свою ментальную борьбу с собственным воображением, но это уже не интересно.

Сразу за списком г-н Петров указывает на «ясный путь из этой ложного затруднения» (“clear way out of this false problem”). “Затруднением”, видимо, надо считать противоречие между «выводом», придуманным г-ном Петровым, и общим мнением о том, каким хорошим человеком был Николай Николаевич. Можно согласиться, что «затруднение» является «ложным» в том смысле, что нет никаких противоречий между таким мнением и свидетельствами из работы [2].

Как бы то ни было, «ясный путь», по г-ну Петрову, состоит в том, чтобы «признать, что Боголюбов сообщил в общих словах своему аспиранту Струминскому о разрешении трудности со статистикой кварков» (“to acknowledge that Bogoliubov has informed his PhD student Struminsky in general terms on resolution of the quark statistics problem”). И снова г-н Петров выбирает только одну интерпретацию там, где возможна по крайней мере еще одна, а именно, что «разрешение» могло возникнуть в ходе живой дискуссии между двумя учеными, пытающимися найти ключ к научной загадке, как это иногда случается (см. две фотографии в приложении). Справедливости ради, нельзя исключить возможность, что у г-на Петрова никогда не было подобного опыта; это могло бы извинить его логическую ошибку.

Но предположим, что эта гипотеза истинна, как настаивает г-н Петров. Что тогда? А тогда следует простой вывод, что «советский вклад» в открытие цвета кварков — дело строго между Боголюбовым и Струминским. Ведь г-н Петров, конечно же, согласится, — как должны согласиться и все ученики и сотрудники Боголюбова, — что Николай Николаевич, в чьей порядочности сомневаться было бы богохульством, не мог совершить аморального поступка и исключить из этого научного взаимодействия третью сторону, если бы эта третья сторона заслуживала того, чтобы быть включенной. Именно этот самый пункт вырисовывался из свидетельств, собранных в [2], — и теперь он получает подтверждение тем более капитальное, что исходит оттуда, откуда его меньше всего можно было ожидать.

Читатель, способный логически мыслить, будет озадачен попыткой дешевой подтасовки, предпринятой в тексте [3]. Следующие хорошо известные факты — их легко можно проверить поиском в Сети, по крайней мере в российском сегменте — могли бы дать недостающие звенья для поиска реалистичного объяснения: г-н Петров — давний соратник академика А. А. Логунова, бывшего всемогущего директора и все еще весьма влиятельного научного руководителя Института физики высоких энергий в Протвино, где г-н Петров возглавляет тот же отдел теоретической физики, который возглавлял г-н Тавхелидзе в конце 1960-х гг. Еще академик Логунов является старинным соавтором г-на Тавхелидзе, причем их отношения восходят по крайней мере ко времени их молодости и проживания в Дубне в начале 1960-х гг.

На двух фотографиях, приводимых ниже: Борис Владимирович Струминский — слева, Николай Николаевич Боголюбов —справа. Очевидно наличие раппорта между ними.

Весьма молодой человек между ними — Виктор Анатольевич Матвеев, в настоящее время академик и директор. Именно он публично взял на себя ответственность за выдвижение г-на Тавхелидзе на Премию им. Боголюбова за 2009 г. за открытие цвета кварков на заседании Ученого совета ИЯИ РАН в феврале 2009.

Дальнейшие фотографии и комментарии можно найти по адресу
http://www.inr.ac.ru/~ftkachov/struminsky/photos_strum_bog.htm